Христианство и языческая культура

Статья из сборника «Атеистические чтения» (1989 год). Автор: Г.И. Гаев.

В художественном наследии древних цивилизации особое место занимает творчество мастеров Древней Греции и Древнего Рима, которое называют «античным». Впервые этот термин появился в XV веке, когда в борьбе с церковной идеологией средневековья складывалась новая гуманистическая культура итальянскою Возрождения.

Знакомство с проставленными памятниками, созданными греческими и римскими зодчими, скульпторами и живописцами, не только расширяет наши познания об истории далекого прошлого, но и доставляет современному человеку глубокое эстетическое наслаждение. По образному выражению К. Маркса, произведения античного искусства до наших дней сохраняют значение нормы и недосягаемого образца.

Между тем великое наследие прошлого, являющееся составным элементом культуры всего человечества, досталось нам далеко не в полном виде. В этом повинны не только стихийные бедствия, наводнения, землетрясения, ураганы, но в гораздо большей степени сами люди. Войны между народами и странами, обострившиеся социальные противоречия, религиозная рознь все это, как правило, приводило к разрушению культурных ценностей. Если речь идёт о памятниках античной культуры, то в их исчезновении не последнюю роль сыграло христианство, идеология которого была враждебна жизнеутверждающему и яркому миру античности.

Статуи и здания древних греков и римлян начали разрушать ещё варвары, но это были лишь отдельные эпизоды, несравнимые с тем планомерным и яростным уничтожением, которому подверглась «языческая» культура со стороны христиан. Моральные нормы, которых придерживались поклонники новой религии, иное представление о смысле жизни и о роли и месте в ней человека делали христиан принципиальными противниками античной культуры и искусства, не говоря уже о том, что сами изображения богов и героев были для них не более как презренными идолами язычников. Недаром роспись на потолке в зале Константина в Ватикане, выполненная Томмазо Лауретти, изображает победно поднятый крест на фоне поверженной и разрушенной мраморной статуи.

Символ христианской веры торжествует над языческим искусством. «Изображения божков» необходимо уничтожить – так представлял себе победу христианства уже император Константин, который в последние годы своего царствования повелел выкинуть из храмов все античные изображения, переплавить металлические скульптуры, разрушить каменные. Баптистерия Сан Джованни ин Латерано в Риме украшена циклом картин художника Карло Маратти, посвящённых Константину. Одна из них так и называется – «Уничтожение языческих богов».

Статуи богов из золота и слоновой кости похищались из храмов. «Ценный металл сплавляли в бруски, а бесформенные остатки выкидывались на свалку в довершение позора, которому подвергались язычники», – пишет в своём «Похвальном слове Константину» один из первых историков церкви Евсевий. Опорный каркас, на котором держались статуи, преподносился христианскими проповедниками как доказательство ложности и фальши языческих богов. «Рубите их топорами, эти храмовые безделушки! Переплавляйте их в монеты, в металл! Всё, чем восхищались язычники, – ваше, берите и не стесняйтесь!» – так напутствовали сыновья Константина солдат, посылаемых на разрушение храмов. В эдиктах 391 года император Феодосий запретил все языческие культы. Епископ Теофил велел уничтожить в Александрии древнейший храм Сераписа и все произведения искусства, находившиеся в нём. Епископ Мартин из Тура прославился уничтожением римских скульптур не только в Галлии, но и в Северной Африке, куда он выслал в 399 году отряд христиан для уничтожения храмов и статуи.

Когда император Юлиан (361-363) призвал к сдержанности, уже было поздно. Он послал своего врача Орибазиоса к древней святыне Аполлона в Дельфах, но оракулы сказали врачу «Передай императору: великое здание повержено в прах, у Феба [римское имя Аполлона] нет ни крыши над головой, ни святого лавра. Источник умолк, и говорящий ручей замер». Рассказывают, что на Юлиана сильнейшее впечатление произвёл в детстве вид статуи Меркурия, которая затем была сброшена в Тибр. «Ничто так не волновало его, как зрелище разрушенных храмов, перевёрнутых алтарей, известия о запрещённых обычаях древних, сокровищах, отданных в жадные вороватые руки». Запоздалым оказался призыв Юлиана возродить или хотя бы спасти старое. В Риме всё, что не удалось разбить или уничтожить, было сброшено в реку.

Если христианские иерархи и позволяли оставить какие-либо памятники прошлого, то лишь для вящего назидания. В городе Трире в течение многих сотен лет рядом с церковью святого Матфея стояла мраморная Венера. Пилигримы забрасывали её камнями, показывая тем самым, что они не желают признавать языческих богов, презирают их, ибо это не более как каменные идолы. Сейчас в Трирском музее стоит обезображенный торс – лишь в 1811 году дух Просвещения восторжествовал и некогда прекрасная статуя избавилась от нападок хулителей. Рядом с торсом высеченная на камне стихотворная надпись и рельеф, изображающий, как епископ Евхарий приковывает Венеру цепью:

- Хотите знать, кто я такая?
Богиней некогда была я.
Святой Евхарий прибыл в Трир,
Разбил языческий кумир.
Была когда-то я Венерой,
Теперь – посмешище для веры.

Лишь в немногих местах ещё стояли забытые статуи. Так, в XI веке на острове Патмос христианский «чудотворец» – святой Христодолус обнаружил статую Артемиды. Естественно, он ни на миг не сомневался, что с ней нужно сделать, он опрокинул статую и разбил её на куски.

Если же христиане оказывались с глазу на глаз с языческим изображением и не уничтожали его, они обязательно осеняли себя крестным знамением и свистели сквозь зубы, будто повстречались с нечистой силой. Вот что писал епископ, который сопровождал императора Юлиана в его путешествии к храму Афины в Илионе: «Он не только радовался тому, что храм остался цел, но и не сделал того, что приличествует каждому верующему: не перекрестился и не свистнул!»

Очевидно, образованным христианам развитое чувство прекрасного и ощущение родства с культурными традициями древних мешали участвовать в грабеже храмов и разрушении памятников. Но, воспитанные в новой вере, они боялись тех злых духов, которые, как они думали, таились в языческих изображениях, и поэтому выцарапывали на лбу статуй кресты. Когда Константин повелел сделать из гигантской статуи Аполлона памятник себе, заменив голову языческого бога, он решил самым «надёжным» способом обезвредить древних демонов: в бронзу памятника был впаян осколок якобы того самого креста, на котором был распят Христос.

Любопытно отметить, что для раннехристианского искусства характерно отсутствие собственных творческих идей. На первых порах христиане просто «перетолковывали» на свой лад готовые решения, найденные античными авторами. Мы встречаем на стенах христианских кладбищ, на надгробиях и саркофагах изображения амуров, дельфинов, цветочных гирлянд, птиц, которые, по понятиям греков и римлян, населяли райские сады Элизиума. Христа зачастую символизировал Амур, Орфей и т.д. Подобное имело место и в более поздние времена. На Агоре в Афинах долгое время стояла статуя, изображающая богиню счастья и судьбы Тихе, держащую в руках маленького Плутона – бога богатства. Группа представляла собой акролит, т. е. была изготовлена из различных материалов: голова и руки Тихе были выполнены из мрамора, остальное из дерева. И авторов у неё было двое: афинянин Ксенофон изготовил лицо и голову, остальное принадлежало резцу фиванца Каллистоникоса. В этой статуе была воплощена следующая идея – отдать Плутона в руки Тихе, т. е. аллегорически показать, что богатство – дело судьбы. Когда в конце XVII века статуя была найдена в афинских руинах, христиане усмотрели в ней знамение божие и посчитали её одним из первых изображений девы Марии с младенцем Христом на руках.

Столы греков и римлян украшали превосходные серебряные блюда и сосуды с мифологическими сюжетами. Огромное большинство из них было переплавлено. Другое дело – глиняная посуда. В средние века считалось хорошим тоном найти какой-нибудь древний горшок и плевать в него, чтобы оберечь себя от происков нечистой силы. После обильного «оплёвывания» горшок считался очищенным от злых духов и годным к употреблению по его первоначальному назначению. Возможно, и некоторые серебряные вещи сохранились только благодаря подобной «стерилизации от дьявола».

Многие предметы античности использовались христианскими священнослужителями по новому назначению и сохранились именно благодаря этому. Так, сосуды (кубки, чаши, вазы) иногда использовались как дароносицы, а стул богатого патриция, выполненный из красного мрамора, стал папским троном.

Когда-то на пристани города Гаэты стояла огромная, выше человеческого роста мраморная ваза, и моряки забрасывали на неё причальные концы. Эту вазу создал афинский мастер Сальпион. Она украшена рельефом на классический сюжет Гермес передаёт маленького Диониса нимфам. Так вот, именно эта ваза с пристани перекочевала в христианский собор и стала использоваться в качестве купели. Не исключено, что изображенные на вазе танцующие сатиры и нимфы были восприняты как праздник крещения и символ райской радости. Лишь в 1805 году неаполитанский король велел заменить «языческую» купель на новую, а ваза нашла своё место в музее Борбонико.

В церкви святого Марка сиденье от мраморной колесницы, изваянной во времена Августа, служило епископским троном. Посетителям рассказывали, что на этом троне восседал сам святой Марк. В 1734 году его убрали из базилики, а в 1788 году Франческо Антонио Францони добавил к возку двух несущихся галопом мраморных коней, и упряжка стала центром «зала делла Бига» Ватиканского музея.

Крупные блоки старых храмов использовались для строительства церквей, в некоторых же случаях здания бывших языческих храмов просто, ничтоже сумняшеся, приспосабливались для христианского богослужения. Христиане частенько использовали старые храмы как своего рода каменоломни, добывая в них строительный материал для своих построек. А христианские правители одаривали друг друга колоннами и эпистилями, взятыми из сооружений античных зодчих.

Папа Гонорий I приказал украсить крышу храма святого Петра 630 бронзовыми пластинами, которые подарил ему император Гераклий, а тот снял их с храма «Ромула» (скорее всего, так был обозначен храм богини Венеры). В построенных в раннехристианское время церквах особенно хорошо видно, что для их сооружения употреблялись целые блоки античных зданий. Архитектор церкви святой Сабины (422-440 гг.) украсил её фасад 24 коринфскими колоннами самым благородных очертаний, благодаря чему и сама церковь приобрела неожиданную элегантность, несвойственную довольно неуклюжим культовым зданиям раннего христианства. Создатель храма Девы Марии в Риме был особенно горд происхождением несущей монолитной гранитной колонны – на ней крупными буквами значилось, что колонна взята из бывшей императорской спальни.

Рьяные приверженцы нового всемилостивейшего бога не пощадили и храм Артемиды Эфесской. Эфес был одним из крупнейших греческих городов Ионии, а храм Артемиды в нём – одно из известных семи чудес света. Храм простоял около 500 лет. Его высоко ценили и римляне, богатыми дарами способствовавшие росту его славы и богатства. Так, Вибий Салютарий подарил этому храму, более известному в римской империи как храм Дианы, много золотых и серебряных статуй. Слава храма во многом послужила причиной его гибели в период раннего христианства. Эфес долго оставался оплотом язычников. В новозаветных «Деяниях апостолов» говорится, что купцы и ремесленники Эфеса схватили спутников апостола Павла и изгнали их вместе с учителем из города. Спустя два столетия, в 262 году, храм разрушили племена готов, вторгшихся в Малую Азию. Крепнувшее христианство продолжало ненавидеть и полуразрушенный храм, проповедники поднимали толпы фанатиков против этого олицетворения прошлого, но он ещё существовал некоторое время. Лишь потом на его месте построили христианский храм – первый в истории христианства, посвященный деве Марии, – типичный пример конформизма христианской церкви, ловко использующей глубоко укоренившиеся языческие верования и древние культовые места в своих интересах. Император Юстиниан взял для строительства храма святой Софии в Константинополе 8 из 127 колонн древнего храма Артемиды.

Но постепенно казавшийся неисчерпаемым запас готовых строительных блоков античного происхождения стал иссякать, архитекторы начали выискивать в развалинах колонны, компенсируя различными ухищрениями разнобой в их высоте. Крестоносцы-иоанниты черпали из развалин мавзолея в Галикарнасе, простоявшего почти две тысячи лет, строительный материал для возведения укреплений на острове Родос. В середине XIX века путешественники по Малой Азии обращали внимание на то, что стены турецкой крепости Будрун, перестроенной из иоаннитского замка святого Петра, сложены из очень красивых и необычных плит: они были украшены барельефами людей и богов. Когда слухи об этом дошли до английского посла в Турции, он, приехав в Будрун, после длительных переговоров купил двенадцать плит и перевёз их в Британский музей. Учёные вскоре догадались, что перед ними части знамениюго фриза Скопаса – «Амазономахии».

Нередко для новых целей приспосабливались и древние статуи. Так, при императоре Константине Великом статуя матери богов Кибелы была трансформирована в фигуру молящейся. Для этого пришлось убрать изображения львов у ног богини и изменить положение её рук.

На одной из площадей Венеции стоит фигура святого Георгия. Изображение победителя дракона, покоящееся на высокой колонне из египетскою мрамора составлено из туловища воина, созданного примерно в годы правления императора Адриана (117 – 138 гг.), и головы, которая, по-видимому, представляет портрет понтийского царя Митридата VI Евпатора (132-63 гг. до н. э.). К голове царя приделали нимб.

С использованием античных торсов изготовлены «Мадам Верона» на площади Эрбе, Моисей, изваянный Рафаэло Курради и Козимо Сальвестрини, во Флоренции, святая Мария в Санта-Кроче и святая Агнесса в Риме. К античным статуям были приделаны головы известных средневековых правителей Фабрицио Колонна, Алессандро Фарнезе, Карло Барберини и Франческо Альдобрандини.

Особенно впечатляющими примерами подобного употребления произведений античною искусства являются судьбы колонн Траяна и Марка Аврелия. Папа Сикст VI, по велению которого был уничтожен не один античный памятник, распорядился в 1587 году использовать эти колонны для установлении фигур апостолов Петра и Павла. Высеченные на колоннах рельефы, изображавшие триумф императоров, одолевших варваров, интерпретировались отныне как победа святой христианской веры. А для отливки фигур апостолов скульптор Доменико Фонтана употребил бронзу старинных дверей и пушек более нового времени.

Когда в 330 г. н. э. была основана новая столица империи Константинополь, правители занялись её украшением. Самым легкодоступным и дешёвым для них источником прекрасного, были, конечно же, бесценные памятники античного искусства. 60 самых выдающихся статуй были вывезены из Рима, большинство же отобрано из городов Греции и Малой Азии. В этот момент ещё торжествовал здравый смысл: пусть это языческие статуи, важно, что они служат идее утверждения единой веры. 427 статуй украсили собор Ая София, арки константинопольских домов были заставлены украденными шедеврами: из Геликона вывезли знаменитую скульптурную группу, изображавшую муз, из Дельф – «Золотой треножник», из Афин картины Полигнота и других мастеров, творивших в V в. до н.э.

Вывоз ценностей производился властителями «второй империи» с таким размахом и столь интенсивно, что, когда императоры более позднего времени, например Констант II в 662 году послал гонцов на территорию «первой империи», они вернулись почти с пустыми руками. Скудной добычей этой экспедиции оказались две позолоченные лошади и бронзовые пластинки с крыши Пантеона в Риме, хотя он уже давно считался христианской церковью.

А между тем, согласно описанию, составленному в начале IV века, в Риме в то время имелось 2 колосса (один из них высотой 34 метра), 22 статуи на конях, 80 золотых фигур, 73 статуи божеств из слоновой кости с позолотой и 3785 бронзовых статуй. На одном острове Родос, согласно Плинию, имелось 3 тысячи статуй, в Афинах, Олимпии и Дельфах их было никак не меньше.

Необычайно пышно был украшен императорский дворец в Константинополе. Вот перечисление его сокровищ, приведенное Георгиосом Кедреиосом: «Там стояла линдская Афина высотой 4 локтя, выполненная из смарагдового камня, которую изваяли Скиллис и Дипоинос и которую некогда тиран Линда Клеобул подарил египетскому тирану, и книдская Афродита из белого мрамора, нагая, работа книдца Праксителя, и Гера с Самоса, сработанная Лисиппом, и Эрос с луком и крыльями за спиной, привезённый с Минда, и Зевс Фидия, подаренный в своё время Периклом храму в Олимпии. Тут же была аллегорическая статуя Времени, творение Лисиппа, а далее теснились единороги, тигры, грифы, жирафы, быкообразные слоны, кентавры и сатиры».

Константинополь неоднократно горел, много статуй погибло во время восстания Ника в 672 году, но ещё долгое время город оставался заповедником античного искусства.

Последнюю и самую страшную главу в истории уничтожения памятников античности фанатиками христианства вписали крестоносцы. Во время IV крестового похода (1202-1204 гг.) 90-летний венецианский дож Энрико Дандоло ухитрился направить «святое войско» вместо Египта на христианский Константинополь. И как только крестоносцы начали осаду города, в нём вспыхнули пожары. Никетас Хониатес был свидетелем этого несчастья, постигшего Константинополь. «Наш город пережил немало пожаров, но он ещё не переживал ничего подобного. Был разрушен форум Константина и весь город к северу от него. Пламя не пощадило ипподром, сгорела и вся западная часть. Сколь много погибло изумительных строений, укрывавших бесчисленные, несказанные сокровища…»

12 апреля 1204 года крестоносцы – венецианцы, ломбардцы, французы и немцы – ворвались в город. Началась трёхдневная оргия насилий, убийств и грабежей. Рыцари мешками тащили золото, серебро и драгоценные камни, священники стаскивали к кораблям священные реликвии. Хроникер похода Готфрид фон Виллегардуин с удовлетворением замечает: «От сотворения мира ни в одном городе не было ещё взято столько добычи».

Завоевание столицы Византийской империи превозносилось христианами как необычайный подвиг. На самом же деле крестовый поход остался в памяти человечества как акт беспримерного вандализма. Тот же Никетас Хониатес пишет о крестоносцах: «Им чужды грации и музы, дикость – их натура, а гнев всегда берёт верх над рассудком». Эти «бесчувственные к красоте варвары» уничтожили все оставшиеся в Константинополе статуи из мрамора (уже во время осады городские фанатики уничтожили, например, стоявшую на форуме Константина статую Афины, полагая, что она призывает обращенной к востоку рукой помощь «мусульманских нехристей»; по-видимому, это была Афина Промахос Фидия), а бронзу переплавляли в бруски для монетных дворов. В огне плавильной печи погиб Лисиппов колосс Геракла, изображавший героя, присевшего после очистки авгиевых конюшен на перевернутую корзину, погибло парное изображение осла и погонщика, некогда установленное императором Августом в храме Аполлона, бронзовая свинья (скорее всего созданная Лавинием), группа «Ромул и Рем с волчицей», герой, сражающийся со львом, гиппопотам, слоны, необъезженная лошадь, статуя Елены Прекрасной, группа, изображающая орла со змеями. Были уничтожены все статуи вокруг ипподрома, среди них статуя императора, установленная на коринфской колонне, статуя летящей Ники, Геракла со змеёй, обвивающей левую руку, погонщика слонов. Одни только обломки головы статуи Геры заполнили четыре повозки. «Латиняне» и впоследствии разыскивали в Константинополе необходимый им металл и в 1215 году отодрали позолоченные бронзовые пластинки с обелиска императора Константина VII Багрянородного.

Вакханалия разрушений пощадила только четырех бронзовых коней, которые украшали вход в ипподром и были привезены в Венецию и установлены у входа в собор святого Марка. Тогда же в Венецию были доставлены рельефные фигуры Диоклетиана и его соправителей, их и сейчас можно видеть на одном из углов собора. В спешке в Константинополе забыли ногу статуи и изваяли её дополнительно из белого мрамора, который не очень-то вяжется с красным порфиром фигур.

Монотеистические религии, предписывая исключительное предпочтение одному богу перед всеми прочими, неизбежно требуют отрицания всего, что противоречит их вероучению.

В новой истории было много эпизодов, которые отмечены слепой яростью верующих, обращённой на уничтожение прекрасного из предшествующих исторических эпох. Но объемы разрушений и величина эстетических потерь, понесенных человечеством от фанатизма приверженцев христианства, остаются непревзойденными.