Гастев – поэт рабочего удара
Источник: журнал «Техника-молодёжи», №11 за 1987 год. Автор: Святослав Славин.
- Рабочий, возьми у солдата его отвагу, организованность и дисциплину. Солдат, возьми у рабочего его сноровку.
- Монтёры! Вот вам выжженная страна. У вас в сумке два гвоздя и камень. Имея это, воздвигнете город!
- Хочешь быть организатором? Хочешь быть хорошим организатором? Хочешь быть уверенным организатором? Облюбуй небольшой участок работы, участок с аршин, и построй каждую мелочь с расчётом до минуты, до дюйма.
- Если хочешь вводить НОТ, стань мастером хоть одной операции, рассчитай её и дай ускорение. Тогда ты будешь говорить фактами, а не зубрёжкой.
- На собрании никакой оратор не должен брать слово, если не может закончить его предложением.
- В ПЯТЬ МИНУТ можно изложить самую сложную мысль. Сначала подавайте короткой фразой главную суть. На это потратьте минуту. Потом давайте КОММЕНТАРИИ И ЦИФРЫ. На это – четыре минуты.
- Перед началом работы вы произносите: «это трудно» – и уже думаете за неё не приниматься. А нельзя ли наоборот: сказать «трудно» и вдохновиться этой трудностью, в надежде её победить, изобретя способ лёгкого преодоления.
- Зеваки говорят о заграничных чудесах и распускают слюни. А ты сам сделай чудо у себя дома – победи и выдь из положения с парой инструментов и твоей волей.
- Списать, слизать, скопировать – это пустяки делов, а вот приноровиться к новому делу, тут уж надо изобретать.
...А ведь многие из этих лозунгов, правил, советов созвучны нашим сегодняшним устремлениям. Эти словно бы выточенные на прецизионном станке, ёмкие, точные фразы принадлежат одному автору – Алексею Капитоновичу Гастеву, основателю и директору знаменитого в своё время Центрального института труда (ЦИТ). Эти слова – ровесники далёкого и трудного времени, когда революция поставила винтовки в козлы, бросила саблю в ножны. И поредевшие отряды рабочего класса оказались лицом к лицу с врагом столь же грозным, как «беляки» и интервенты – с разрухой. Чтобы победить её, нужно было в кратчайшие сроки вернуть рукам, привыкшим к затвору и клинку, забытые трудовые навыки и воспитать у людей новое отношение к труду. Рабочему классу требовалось срочное пополнение. «Новобранцев» следовало учить.
В год Великого Октября Алексею Гастеву исполнилось 35 лет. По меркам революции возраст солидный. А биография? Из института изгнан за организацию студенческой демонстрации. Тюрьма. Ссылка. Побег. Эмиграция. Несостоявшийся учитель стал отличным рабочим-металлистом. В 1905 году возвращение в Россию, работа в большевистских организациях Ярославля, Иваново-Вознесенска, Костромы. Сохранилось письмо слесаря Иванова (подпольная кличка Гастева) о работе костромских революционеров с припиской «для ЦО (для тов. Ленина)». И снова – тюрьма, ссылка, эмиграция. И снова возвращение в Россию, участие в профессиональном рабочем движении. Гастев – один из авторов большевистской «Правды».
Революция принесла ему известность как участнику культурного строительства на Украине и громкую славу одного из первых революционных поэтов. В начале 1918 года вышла его книга «Поэзия рабочего удара», выдержавшая в годы гражданской войны шесть изданий. Рассказы и стихотворения в прозе исполнялись на красноармейских и рабочих вечерах. Вот сообщение «Красной газеты» (Петроград. 23.11.1918 г.): «С 4 марта открываются художественные вечера в Малой студии искусств в Пролеткульте. Программа первого вечера: 1. Доклад о творчестве тов. Гастева, певца стали и машины, 2. Доклад о сборнике его произведений «Поэзия рабочего удара». 3. Иллюстрация произведений тов. Гастева артистическими силами Пролеткульта, при участии автора. 4. Инсценировка поэмы тов. Гастева «Башня». 5. Дискуссии. 6. Музыкально-вокальная часть».
Как всякое своеобразное слово в искусстве, творчество поэта революции вызывало не одни овации, но и беглый огонь критики. Но разве не в унисон героике и драме революции звучит его «Башня»?
«Бетон – это замысел нашей рабочей постройки, работою, подвигом, смертью вскормленный.
В бетоны впились, в них вросли, охватили огнём их железные лапы-устои.
Лапы извились, крепко сцепились железным объятьем, кряжем поднялись кверху и, как спина неземного титана, бьются в неслышном труде-напряженье и держат чудовище-башню.
...Не разбить, не разрушить, никому не отнять этой кованой башни, где слиты в единую душу работники мира, где слышится бой и отбой их движенья, где слёзы н кровь уж давно претворились в железо.
...О, иди,
И гори.
Пробивай своим шпилем высоты,
Ты, наш дерзостный башенный мир!»
Закончилась гражданская война. Вчерашние комиссары, бойцы становились поэтами, писателями. А революционного писатели и поэта Алексея Гастева увлекли идеи научной организации труда – НОТ. Он задумал создать методику краткосрочной, эффективной подготовки рабочих разных специальностей. Институту пришлось начинать «со стола, двух стульев, директора н машинистки». Для решения столь сложной задачи в стране тогда не было ни опыта, ни кадров учёных, педагогов, мастеров (как мы теперь говорим – «производственного обучения»). Правда, можно было обратиться к опыту зарубежному. Он был. Имя ему – «тейлоризм». Тейлор, выходец из рядов американского рабочего класса, занялся на рубеже XIX-XXвеков рационализацией рабочих операций. Хронометраж, кинофотосъёмка дали толчок интенсификации труда, усилению эксплуатации, вползанию безработицы. В. И. Ленин гневно назвал тейлоризм «научной» системой выжимания пота». Но уже в 1918 году, когда революционная Россия получила временную передышку, В. И. Ленин, излагая в работе «Очередные задачи Советской власти» план строительства социалистической экономики, рассматривает и вопросы организации социалистического соревнования, трудовой дисциплины, повышения производительности труда. Он вновь возвращается к работам Тейлора (и это один из примеров диалектического подхода В. И. Ленина к событиям и явлениям), приходит к выводу о том, что победивший пролетариат может использовать в своих интересах всё рациональное, что несёт в себе система Тейлора, ибо повышение интенсификации труда в условиях диктатуры пролетариата уже не является эксплуатацией рабочего класса, а лишь его усилием в деле отстаивания завоёванных у буржуазии экономических позиций.
Добавим, в начале 20-х годов, в условиях нэпа, научная организация труда на государственных предприятиях, формирование у рабочих рациональных навыков и умений, нового отношения к труду были одним из путей к победе социалистического труда.
Вот для чего в 1920 году Алексей Гастев создал ЦИТ, вот почему, по его собственным словам, он «безоглядно ушёл» в научную перестройку, рационализацию труда и производства. Институт он назвал «своим последним художественным произведением». Чего больше в этой короткой фразе, сдержанной грусти по оставленному – в зените славы – поэтическому пути? Гордости за своё детище?
В одной из своих статей, пропагандировавших ЦИТ и его идеи, написанной с полемическим задором, ибо у нового учреждения были не только друзья, но и враги, его директор писал:
«Первая наша задача состоит в том, чтобы заняться той великолепной машиной, которая нам близка, – человеческим организмом. Эта машина обладает роскошью механики – автоматизмом и быстротой включения. Её ли не изучать? В человеческом организме есть мотор, есть «передача», есть амортизаторы, есть тончайшие регуляторы, даже есть манометры. Все это требует изучения и использования. Должна быть особая наука – биомеханика... Эта наука и не может быть узко «трудовой», она должна граничить со спортом, где движения сильны, ловки и в то же время воздушно легки, механически артистичны».
Статья называлась «Народная выправка» и была опубликована в «Правде». ...В 1924 году не стало Ленина. В тот горький год словно прорвалась невидимая плотина, сдерживавшая тысячи идущих от сердца слов об Ильиче, воспоминаний близких, соратников и людей, с ним встречавшихся. Незримой той плотиной при жизни Ленина была его скромность, нетерпимость даже к намёку на славословие в свой адрес.
В январском номере журнала «Организация труда» (издание ЦИТ ВЦСПС) А. К. Гастев писал:
«Это было 3 июня 1921 года... В кабинете ровно в час Владимир Ильич уже ждал. К первый же момент он буквально облил своим радушием, реальную теплоту которого немногие знают.
...Владимир Ильич припомнил наши встречи, которые предшествовали настоящему разговору, и указывал, что вопросы организации труда – это есть самое главное, которое нужно теперь проводить, а потом начал говорить о том, что дело надо обставить хорошо, что условия для работы надо создать приличные, что оборудовать нужно так, как это нужно для Советской трудовой республики. И в то же время говорил, что неладка в хозяйстве вопиющая... что если встретятся какие-нибудь препятствия, то обязательно «черкнуть», что если бы случилось, что он где-нибудь занят, если бы случилось, что на заседании, то надо тогда «маленькую записочку в два слова» передать, и он сейчас же на этой записке ответит.
Однако после этою свидания я не решался беспокоить мелочами, но с тех пор, во всяком случае, я всегда чувствовал, что дело, за которое я взялся, находится в поле зрения этого беспримерного человека, и это настроение давало силы, уже не встречаясь с ним, даже и не ища этих встреч, знать, что этим делом нельзя шутить, а его нужно делать».
Тем же днём датирована записка Ленина зампреду Наркомфина:
«Тов. Альский! Хочется мне помочь товарищу Гастеву, заведующему Институтом труда. Ему надо 0.5 миллиона золотом прикупить. Этого, конечно, теперь мы не можем. Нельзя ли в Германии хоть что-то купить на романовские?
Подумайте, узнайте точнее и постарайтесь исхлопотать ему известную сумму. Такое учреждение мы все ж таки при трудном положении, поддержать должны. С ком. приветом Ленин».
И эта, одна из сотен коротких, «в два слова», записок Ленина, пример того, кок он умел угадывать ростки нового, важного для страны, для социализма как на «текущий» момент, так и на перспективу, выходящую в наше время, год 70-летия Октября.
В декабре 1920 года на VIII Всероссийском съезде Советов В. И. Ленин выдвинул задачу, актуальную на годы и десятилетия: «...настоящим образом учиться хозяйственному строительству». Гастевский ЦИТ, как говорится, с места в карьер, без раскачки, взялся за решение одного из самых важных и трудных условий этой задачи – за включение на полную мощь всех резервов «человеческого фактора» в созидательный, высокопроизводительный, научно организованный труд. Напомним, что и свою внутреннюю перестройку от поэзии к НОТ Гастев совершил быстро, решительно и бесповоротно. Так он понимал требования нового этапа революции. Так он и поступил.
Эмблемой ЦИТа стал опускающийся молот в нескольких положениях, как бы совмещённых в одном кадре. Фон – сетка координат – символ анализа.
ЦИТ начал с простейшего: с изучения теперь уж не «поэзии рабочего удара», а его содержания – рациональности, точности, экономности и обучения на этой основе «новобранцев» рабочего класса (до станков с ЧПУ в 20-х годах было ещё ох как далеко!). Именно в ЦИТе молодой врач Н. А. Бернштейн решительно усовершенствовал циклограметрию, предложив своеобразную «кинокамеру наоборот». Напомним суть придумки.
...Пусть плёнка в фотоаппарате остаётся неподвижной. И пусть опытный рабочий на сочленениях рук, на корпусе которого укреплены лампочки, совершает ударные, нажимные – любые рабочие движения. Перед объективом камеры – диск с прорезями, тот самый обтюратор, который у обычной кинокамеры, вращаясь внутри, открывает на долю секунды движущуюся (в нашем случае неподвижную) плёнку и фиксирует на ней последовательные моменты движения. Поэтому на плёнке движения не смажутся, не превратятся в чехарду полос. С помощью обтюратора можно было получить шестьдесят, восемьдесят «кадров» в секунду, выделить детали движения, даже микроскопически мелкие, причём в их последовательности. По такому циклографическому снимку можно было определять амплитуды движения, скорости и ускорения, силы инерции и их моменты. Проводить точные измерения и облекать в математические формулы. Этот метод был применён для решения прикладных задач о рациональных рабочих движениях. На основе этих работ строили ряды постепенно усложняющихся приёмов обучения: сначала отрабатывались самые элементарные движения с помощью специальной аппаратуры, затем более и более сложные движения с рабочим инструментом. Так закладывались основы трудовой культуры.
Из лаборатории ЦИТа ведёт свою родословную советская школа биомеханики, физиологии активности, основателем которой является Н. А. Бернштейн (1896–1966), член-корреспондент АМН СССР.
Сейчас бесспорна роль правильно построенных тренировок людей разных профессий – от спортсмена до космонавта. А в начале 20-х годов ЦИТу приходилось выдерживать критические атаки за слишком большое внимание к ручному труду, который с приходом машин утратит своё значение. Но Ферганский канал строили кетменём и грабаркой. Из ложа под будущие фундаменты домен Магнитки грунт вывозили на тачках. И даже в век роботов и роторных линий ручной труд, к сожалению, пока ещё не утратил «своего места»...
Автоматически переносить опыт прошлого в современность – дело бесполезное. Но, например, когда разрабатывались методики тренировок первого отряда космонавтов, в частности на центрифуге, в качестве консультанта был приглашён Н. А. Бернштейн. И его рекомендации были приняты.
Важной задачей коллективного труда, одним из путей повышения его эффективности без дополнительных материальных затрат Гастев считал «подбор характеров и настроений». Это ведь то, что мы сегодня называем психологической совместимостью. И эта психологическая совместимость, очевидно, нужна не только в замкнутых пространствах космического корабля или подводной лодки. Вот как утверждал этот тезис Гастев:
«Сортировка характеров, определение психологии работающего человека и хотя бы приблизительный совет (правда, не гадальческий), куда и как поставить человека, должны стать обязанностью школ, военных частей и заводов. При такой постановке и кретин найдёт своё место, и сумасброд найдёт подходящий бассейн».
Мы не будем проводить параллели с сегодняшним днём. Лишь зададим сами себе вопрос: а всё ли в порядке у нас сегодня с «подгонкой характеров» в цехе, бригаде, звене, экспедиции?..
Опыт ЦИТа опроверг критиков его первых шагов. В период развёртывания индустриализации, когда остро не хватало рабочей силы, на многочисленных базах ЦИТа было подготовлено свыше полумиллиона рабочих для основных отраслей промышленности. Применение разработанных в институте методов неизменно сопровождалось подъёмом ударничества и социалистического соревнования.
К пятилетию института Гастев награждается (в мирные дни) орденом Красного Знамени – «За исключительную энергию и преданность делу». Руководя ЦИТом, он работает председателем Комитета стандартизации, занимается вопросами научной организации труда на предприятиях оборонной и авиационной промышленности, оснащаемых самым передовым для своего времени оборудованием. В промышленных центрах, на строящихся крупнейших предприятиях институт организует так называемые «установочные цеха», в которых отрабатывают методы научной организации труда с учётом специфики той или иной отрасли.
Эта деятельность пользуется широкой поддержкой выдающихся руководителей нашей промышленности В. В. Куйбышева, Серго Орджоникидзе.
Гастевский ЦИТ создал систему трудовой педагогики. Её характерными особенностями было соответствие обучения принципам новейшего производства, рационально выверенная краткосрочность обучения, постоянное повышение квалификации и работоспособности, рационализация рабочих мест. ЦИТ занимался проблемами тщательной экспертизы рабочего как личности – соответствия всей суммы качеств человека работе.
Но институт вторгался не только в совершенствование «великолепной машины» – человека. Здесь разрабатывались и внедрялись принципы реконструкции старых предприятий, методы ускоренного монтажа, пропагандировалось использование новых материалов в машиностроении.
Ещё предстоит оценить вклад института в создание тяжёлой индустрии, оборонных отраслей промышленности в предгрозовые тридцатые годы...
Мы уже говорили о том, что в недрах ЦИТа стартовала советская школа биомеханики. Размышления Гастева над проблемой «человек-машина» привели его к ряду выводов, которые лишь десятилетие спустя после его трагической гибели были повторены «отцом кибернетики» Норбертом Винером.
* * *
«Такое учреждение мы все ж таки, и при трудном положении, поддержать должны», – писал Ленин, когда у Гастева были лишь идеи...
- В каждом деле будь лаборантом: точно учитывай, тщательно соблюдай, постоянно сопоставляй.
- Человечество научилось обрабатывать вещи. Наступила пора тщательной обработки человека.
- Хотим быть не только агитаторами, но и конструкторами коммунизма!