Аттила

Притча, рассказанная у костра холодной зимней ночью.

Случилось это в V веке нашей эры. В одном могущественном и воинственном племени у немолодых уже и по тем временам обеспеченных родителей родился сын. Назвали его Аттилой. Мальчик рос не по годам бойким и задиристым – то камнем из пращи в соседа запустит, то родственника зазевавшегося мечом по голове шарахнет, и забот с ним у родителей хватало... И вот, чтобы успокоить возмущенную общину, да и соседям нос утереть, выписали они убеленного сединами философа из увядающего тогда Рима.

Старик деньги даром получать не любил, взялся за дело так, что паренёк неделями света белого не видел. Однако не жаловался, учился прилежно и старательно. От восхода до заката преподавал ему философ вековые мудрости жизни и от восхода до заката притихший ученик впитывал и запоминал неведомые ему доселе истины...

– Суть вещей, – напевно говорил мудрец, – заключена в нас самих, ибо мир таков, каким мы его себе представляем.

– Каким представляем... – усердно повторял ученик.

– Нравственность, – настойчиво убеждал философ, – есть высшее мерило всех человеческих судеб. Поэтому, если ты сомневаешься в себе, лучше умри, чем соверши соблазнивший тебя поступок.

– Лучше умри... – задумчиво вторил Аттила.

– Пороки подстерегают человека на каждом шагу, – громогласно вещал воспитатель. – Цель нашей жизни – уберечь других от того, в чем они позже будут раскаиваться.

– Раскаиваться... – соглашался будущий вождь.

Прошло много лет. И вот однажды в келью дряхлого старца, дремавшего над фолиантом, вошел молодой статный воин. Солнечные лучи скользнули по тяжёлым ножнам, богатая отделка которых говорила о высоком положении его владельца. На широком кожаном ремне золотом блеснули оскаленные пасти львов... Старик, привыкший к полутьме, недовольно прикрыл глаза.

– Учитель, – раздался голос, – ты не узнал меня?

– Аттила! – вгляделся старец. – Зачем ты пришел ко мне, убийца детей? Я бежал от мира, чтобы не слышать о твоих злодействах, но кровь, пролитая тобой, проникала сквозь землю. Я похоронил себя в этом склепе, чтобы не знать об ужасах, творимых твоими наёмниками. Но мольбы погибших под твоими мечами доносились сквозь каменные своды. Семь лет я потратил на тебя. Семь лет! Семь лет с тобой говорили Аристотель и Платон, вели беседы Секст Эмпирик и Лукреций Кар. Великий Сенека преподал тебе правила жизни и сладкоречивый Гораций пел тебе о честных радостях. Ты был моим лучшим учеником, Аттила... Но ты предал нас... и я не хочу тебя видеть! Уходи!

– Учитель, – удивлённо возразил Аттила. – Я не забыл ни единого слова. Когда мои войска возвращались с победой из Галлии, я утешал проходящих мимо рабов: «Суть вещей заключена в нас самих, и мир таков, каким мы его себе представляем». Когда римскую знать вели по улицам города, я, видя их похотливые лица, приказал коннице затоптать этих змей лошадьми, повторяя: «Лучше умри, чем соверши соблазнивший тебя поступок». Когда в одной италийской деревушке ко мне привели тридцать детей, я пожалел их: «Сжечь. Ибо пороки подстерегают человека на каждом шагу, и наша цель – уберечь других от того, в чем они позже будут раскаиваться». Я всё помню, учитель. Я ничего не забыл.

www.etheroneph.com