Звукозапись на бумагу

Первая статья из журнала "Смена" №17 за 1931 год о появлении звукового кино. Проблема была в том, что не было техники и технологии записи звука, соответственно не было и носителей. Речь в конце концов свелась к выбору между бумагой, проволокой и плёнкой.

Вторая статья из журнала "Наука и жизнь" №3 за 2001 "Бумага заговорила по-немецки". В ней тоже немного рассказывается про появление бумажной звукозаписи и о современной реализации этой идеи.

Заговоривший немой.

Звуковое кино у нас в Советском союзе покамест "предмет роскоши". Через несколько лет звуковое кино проникнет в самые глухие закоулки страны и станет могущественным оружием культурного подъёма масс. Комсомол должен овладеть звуковым кино и поставить его на службу культурной революции.

В помещаемом ниже очерке оператор Борис Цейтлин, снимавший одну из первых советских звуковых фильм "Энтузиазм", рассказывает о своей работе над этой фильмой, касаясь попутно и истории изобретения звукового кино. Попытки заставить кинокартину зазвучать предпринимались давно. И, помню, в детстве, в одном из варшавских кино, глядя на приключенческую картину, я слышал треск автомобиля, шум воды, выстрелы. Воспроизведение этих несложных звуков получалось довольно удачно. Если происхождение движущейся фотографии было дли меня явлением непостижимым, то источник звука я открыл довольно скоро. Я имел счастье втереться в доверие "главного механика", попал к нему за экран и увидел все то, что оживляло картину звуком. Делалось это весьма просто. Выстрел изображался колотушкой, вода – щеткой по наждачной бумаге и т. д. Это было лет двадцать тому назад. Но в 1930 году в Донбассе, где мы снимали первую в СССР подлинно звуковую фильму, наша группа видела афиши, извещающие о показе "настоящей" звуковой фильмы "Наталка Полтавка"... На этой "технике" кино не остановилось.

Уже много лет назад немцы показывали фильмы в сопровождении звука, записанного на граммофонной пластинке. Картина демонстрировалась обычным путем, а граммофон устанавливался за экраном. По сигналу пускался в ход проекционный аппарат и одновременно с ним граммофон. Потом на помощь пришло электричество, получилась возможность звук с граммофонной пластинки усиливать и передавать из проекционной будки по проводам на репродуктор. Граммофонный диск увеличили размером, устроили автоматическое переключение с одного диска на другой. Поворотом в области звукового кино явилось изобретение, давшее возможность записывать звук прямо на кинопленку. Реализовать изобретение взялись американцы. На опыты были брошены огромные деньги, массы специалистов – и кино зазвучало, заговорило.

В Советском союзе оказалось два изобретателя звукового кино. Профессор Шорин и инженер Тагер почти одновременно производили в своих лабораториях исследования и почти одновременно продемонстрировали перед нашей общественностью свои открытия. До сих пор существуют различные мнения относительно качества записи звуков по системе Шорина или Тагера, но на нашем производстве всё же на сегодняшний день укрепилось изобретение проф. Шорина. Именно аппаратами его системы располагают в настоящее время наши звуковые фабрики (кроме фабрики "Межрабпомфильм).

Первый изготовленный Шориным аппарат был устроен так, что снимать на нем можно было только в том помещении, где установлен аппарат, а первые съёмки на нем производились через дырку, проделанную в стенке. За стенкой усаживался оркестр или актер и ею снимали через отверстие в стенке. Именно таким путем были сняты те звуковые короткометражные фильмы, которые демонстрировались в экспериментальном кино-театре в Ленинграде. На этом же аппарате снимал свою фильму ("Пятилетка"), вернее – снимал только звук режиссер Роом. В начале 1930 года руководитель группы киноков тов. Дзига Вертов приступил к звукосъёмкам картины "Энтузиазм". К началу работ группы Вертова была уже возможность снимать не через стенку, а в непосредственной близости от снимаемого предмета, но выходить с аппаратом за пределы помещения, в котором был установлен звукозаписывающий аппарат, все еще нельзя било. Это, разумеется, мешало работе группы, тем более, что группы Вертова не снимает актёров и не снимает декораций. Группа должна была пойти на опыты. По нашему настоянию кабель, который связывал немой аппарат со звукозаписывающим, был удлинен до 100 метров и аппарат был вынесен за пределы помещения, был вынесен на улицу.

В марте 1930 года состоялись впервые в истории нашего союза синхронные съёмки (синхронная съемка — это такая съемка, когда звук снимается одновременно с немым изображением). Результаты получились поразительные. Мнение, что снимать на улице невозможно, было опровергнуто и разбито. В апреле мы снимали уже документальные звуки в церкви (вошедшие в картину) и сдвинули с мертвой точки вопрос о звуковом передвижном аппарате, с которым предполагалось выехать в Донбасс для документальной звукосъёмки. Технически наша экспедиция в Донбасс была обставлена скверно. Основным недостатком было то, что мы лишены были возможности проявлять и прослушивать свой снятый материал. Приходилось работать вслепую. Работали мы в невероятно тяжелых условиях. Если вы знаете, что такое горячий цех завода, то вы наверное сможете себе представить, как трудно отыскать такое место в этом аду, где можно было бы поставить съемочную, звуковую и осветительную аппаратуру так, чтобы ее не сшибли, чтобы ее не задели летящие с молниеносной быстротой куски раскаленной стали и железа, чтобы мы не мешали занятым на ответственной и тяжелой работе рабочим и чтобы получалось не просто изображение, а изображение озвученное.

В такой горячей обстановке мы рисковали записать на пленку совсем не то, что нам было нужно. Однако работу это не останавливало. Мы выучились приспосабливаться. Наш звукооператор, работник лаборатории Шорина, тов. Тимарцев, попавший впервые на завод, чувствовал себя по меньшей мере как на войне. Первое время он шарахался в сторону от треска машины, от грохота приводных ремней. Потом привык. По ходу картины нам пришлось побывать и в совхозе (Бирюково). Здесь мы снимали первый выход в поле на уборку урожая. Снимали митинг и подписание договора на соцсоревнование. Но основной нашей темой была жизнь Донбасса, бросившего все свои силы на ликвидацию прорыва. Недавно мне пришлось ехать в одном вагоне с кавалеристами, видевшими картину. Картина произвела на них большое впечатление. Один из них – самый молодой – все допытывался у меня, в самом ли деле так хороша заснятая в фильме девушка, поющая песню. Я подтвердил, что она действительно хороша, что "актриса" у нас она случайная и что живёт она в селе Бирюково. Мне бы хотелось увидеть опять эту девушку, увидеть её сидящей в кино, смотрящей и слушающей самое себя. Эффект, очевидно, был бы настолько большой, что его стоило бы заснять на пленку.

Но... я сочувствую девушке. Вряд ли скоро она увидит себя на экране. Пока до деревни докатится звуковое кино, пройдёт много времени. Дело с производящей аппаратурой, особенно со звукопередвижками, обстоит весьма плачевно. Их пока не делают. О них много пишут, но и только. Во всём Союзе у нас имеется всего лишь несколько звуковых кинотеатров, расположенных в центре столиц, на почтительном расстоянии от рабочих районов. Означает ли появление звуковой кинематографии смерть кинематографии немой?

За рубежом немое кино сейчас вырождается. Не только в Америке, но даже в Германии немое кино уже редкость. Однако, объясняется это условиями капиталистической конкуренции, условиями использования звукового кино как орудия наживы. За границей звуковая кинематография пошла по пути наименьшего сопротивления. Озвученные оперы, фарсы и оперетты – вот всё, что дает за редкими исключениями иностранное звуковое кино.

Мы, в отличие от Запада, никогда не смотрели на кинематографию как на средство выкачивания денег из масс. И немое и звуковое кино для нас – орудия политического воспитания масс. И пока мы не сумеем полностью звукофицнровать Советский союз, немое кино у нас будет существовать и наши кинофабрики будут снимать и немые фильмы. Одно время существовало занесенное к нам из-за границы мнение, что для съёмки звуковой фильмы нужны специальные фабрики. Теперь же доказано, что постройки таких фабрик не требуется. Любое ателье, приспособленное для новой съемки, очень легко оборудовать и превратить в звуковое. Таким образом, одновременно на одной и той же фабрике можно снимать и немые и звуковые фильмы. "Великий немой" у нас в Союзе начинает уже вполне внятно говорить. Очередная задача – заставить его заговорить во весь голос.

Бумага заговорила по-немецки.

В 1931 году советскому инженеру Б. П. Скворцову пришла в голову мысль: если в звуковом кинематографе звук записывается в виде зубчатой черной полосы сбоку кинокадров, нельзя ли подобным образом записывать звук и для других целей, и не на пленке, а на бумаге? Он начал эксперименты и вскоре сумел добиться хорошего качества звукозаписи. Звуки от микрофона после усиления подавались на электромагнит, колебавший перо с черными чернилами, а под пером ползла бумажная лента. Потом ленту пропускали мимо фотоэлемента, колебания тока в котором усиливались и подавались на динамик. Свое изобретение Скворцов назвал "говорящая бумага". Для нового способа звукозаписи открывались широкие перспективы. В отличие от грампластинок бумажная лента почти не изнашивается при многократном прослушивании. Бумага была дешевой и гораздо менее дефицитной, чем импортный шеллак, из которого тогда делали пластинки. Запись на ленте легко монтировать с помощью ножниц и клея. А главное, сделанную запись легко было размножить полиграфическим способом в любой типографии без малейшей потери качества.

Однако первая установочная серия аппаратов "говорящая бумага" была выпущена только в 1944 году, когда уже успешное развитие и довольно широкое распространение получила магнитная звукозапись. Планирующие инстанции решили развивать то направление, которое стало общепринятым в мире Иначе пришлось бы заново, без заграничных образцов налаживать выпуск совершенно оригинальной техники, хотя и обладавшей некоторыми, скажем так. идеологическими преимуществами; в отличие от магнитофона владельцам "говорящей бумаги" пришлось бы слушать только то, что продавалось бы в магазинах. Запись в домашних условиях аппарат не предусматривал, а так как технология была чисто отечественной, можно было бы не опасаться проникновения чуждой идеологии с привезенными из-за кордона записями. Сейчас аппараты и ленты "говорящей бумаги" можно увидеть только в нескольких музеях, например в Государственном Политехническом в Москве.

Однако недавно нечто подобное изобрел и довел до производства немец Олаф Герлинг. Скорее всего, не зная о старом русском изобретении В системе Герлинга звук записывается на бумаге рядами черных и белых точек, причем эта система не предназначена для длительных записей. В прямоугольнике размерами 1,8 на 5,45 сантиметра помещается 800 тысяч точек, которыми записывается музыкальный отрывок продолжительностью 12 секунд или речь длиной 25 секунд. Сверху на прямоугольник ставят читающий аппаратик размером с привычный плейер и весом 200 граммов, и из него звучит запись.

Такие музыкальные этикетки можно наклеивать, например, на коробки с компакт-дисками, чтобы в магазине можно было услышать "пробу" музыки, не раскрывая упаковку. Звукозапись можно печатать под картинками в детских книжках, на полях научной и справочной литературы, например, в книге о птицах дать их голоса, в словарях печатать образцы произношения слов, в энциклопедиях — отрывки из речей и музыкальных произведений.