Шаманы и шаманство

Статья, как ясно из названия, о саянском шамане и шаманизме вообще.

С выводами автора я не согласен. Шаманство можно рассматривать как одну из разновидностей "кирпичиков" для построения собственного мировоззрения. При этом не обязательно скакать с бубном вокруг костра!

Шаманские традиции - это источник древних знаний, которые нигде больше не зафиксированы, а передаются из уст в уста, от поколения к поколению. А знания эти вполне могут быть полезны не только для этнографов, но и в современных специфических исследованиях и других интересных сферах деятельности...

Источник: сборник "Атеистические чтения" (1981).


Шаманизм.

Сколько таинственного смысла таит это слово! В нашем представлении оно связывается с дикими религиозными ритуалами, камланием, заговорами, различными магическими действиями, наводившими суеверный страх на доверчивых людей. А что же в действительности представляют собой шаманы? Вопрос этот не столь прост. "Проблема шаманизма,— пишет видный советский этнограф профессор С. Токарев, - была и остается одной из самых трудных проблем в истории религии".

Мы публикуем заметки доктора исторических наук С.И. Вайнштейна о встрече с шаманом в саянской тайге, размышления о сущности шаманства. Они помогают разобраться в том, что представляют собой доживающие свой век в глухих углах шаманы.

Встреча в саянской тайге.

Впервые я услышал о нем еще в 1951 году, во время поездки в Туву. Мне тогда говорили, что в горной тайге вблизи озера Тере-Холь живет старый шаман. Однако увидеть его не удалось. Он исчезал при одном только слухе о том, что кто-то разыскивает его и хочет видеть. Прошло двенадцать лет, прежде чем наша встреча с шаманом состоялась.

Летом 1963 года небольшой отряд археолого-этнографической экспедиции Академии наук СССР вел раскопки в Туве, на одном из островов высокогорного озера Тере-Холь, расположенного в истоках Енисея недалеко от границы Монголии. Район озера Тере-Холь был, пожалуй, самым отдаленным в Туве: туда не было дороги, и связь поддерживалась только самолетами. Снежные хребты Саян, подступавшие к озеру, были покрыты девственной тайгой. Но и сюда шла новая жизнь. За несколько лет до нашего приезда бывшие кочевники-скотоводы и охотники, жившие в Восточных Саянах, объединились в колхоз. Километров за десять от озера вырос посёлок.

Каждый день раскопок приносил нам все новые и новые открытия. На острове более тысячи лет назад была резиденция одного из владык Центральной Азии, уйгурского хана Моюн Чура. Нам удалось обнаружить его дворец, скрытый на острове под холмом.

Как-то вечером, было это в конце июля, наша группа после тяжелого трудового дня отдыхала у костра. Неожиданно из-за камышей, окружавших остров, выплыла лодка. Ее толкал длинным шестом рослый мужчина, одетый в старинный тувинский халат. Лодка ткнулась в сырой песок, незнакомец спрыгнул на берег и подсел к костру. Завязалась беседа. Нашим гостем оказался местный рыбак. Расспросив о раскопках, он вдруг сказал, обращаясь ко мне: "Мой родственник старый шаман Соян Шончур приглашает вас в гости. Живет он на склоне горы у северного берега острова, в юрте. Недавно вышел из тайги".

Нужно ли говорить, как обрадовались мы представившейся возможности увидеть живого шамана, поговорить с ним, быть может, стать свидетелями камлания. И вскоре в сопровождении рыбака я со своими помощниками – молодыми тувинскими учеными переплывал на лодке десятикилометровое озеро. Мы с трудом пробрались через густые заросли камышей и оказались в глухом месте, расположенном у подножия горы, поросшей густым лесом. Навстречу шел худой болезненный старик, сгорбленный под тяжестью лет. Он повел нас к себе — в небольшую войлочную юрту, слабо освещенную костром очага. Напротив входа, в самом почетном месте юрты, мы увидели массивный бубен, обтянутый оленьей кожей с очень примитивными рисунками звезд, хвойных деревьев и оленей. На стене юрты висели маленькие идолы, изображавшие духов-покровителей. В полумраке поблескивали их бусинки-глаза.

Мы разговорились с шаманом. Я рассказал ему о том, что мы делаем на острове. Шончур искренне удивлялся тому, что под слоем земли оказался большой дворец, построенный больше тысячи лет назад. В конце затянувшейся беседы старик, раскуривая длинную тонкую трубку, вырезанную из ветви кустарника, признался:

- Я уже не могу быть шаманом. Никто не идет ко мне. Никто не зовет. Жизнь изменилась, и бороться со злыми духами мне не под силу. Переселюсь к сыну в поселок за озером. Навсегда распрощаюсь с духами.

Соян Шончур рассказал нам историю своей жизни. Родился он в горной тайге. Его родители были оленеводами. Они охотились, ловили рыбу, кочевали в поисках зверя. Совсем молодым — было это более шестидесяти лет назад – он услышал "зов предков". Бежал из дома, скитался по тайге, чуть не погиб. Сколько бродил по тайге, не помнит. Все это время ничего не ел, лежал под кедром и слышал, как ветви били в бубен. Родственники с трудом нашли его. Они пригласили к больному старого "сильного" шамана, он камлал (шаманил) всю ночь, а утром сказал, что в Шончура вселился дух шамана-предка, умершего много лет назад, и потому больному надо стать шаманом. Шончур не хотел этого, боялся. Но слова старого шамана были для родственников законом. Они коллективно приготовили Шончуру шаманские принадлежности - бубен и колотушку, обтянутую медвежьей шкурой, сшили специальный костюм. А старый шаман учил Шончура по ночам своему сложному искусству. Потом собрались все жившие поблизости в тайге члены рода и совершили особый праздничный обряд оживления бубна. Бубен после этого обряда должен был служить Шончуру конем в странствиях в мире духов, а колотушка – плетью, чтобы погонять коня. Старый шаман камлал над бубном, потом все родственники по очереди били в бубен. Последним ударил в бубен Шончур. С того времени Шончур стал шаманом.

Постепенно болезнь Шончура, по его словам, начала проходить. Он много раз совершал камлания. "Лечил" людей и животных, изгоняя из них злых духов, с которыми ему приходилось бороться. Ему помогали добрые духи.

Он рассказал о верхнем мире, где правит грозный и всесильный хан Курбусту, о среднем, где живут люди, о нижнем, где властвует кровожадный Эрлик, владыка всех злых сил.

Я попросил Шончура показать нам камлание. Немного поколебавшись, он согласился. Мы помогли ему облачиться в шаманские принадлежности. С трудом подняли и одели на него тяжелый плащ, весь увешанный изображениями духов-помощников, множеством металлических подвесок и железных стрел. Духи-помощники изображались в образах птиц и зверей; это были длинные, сшитые из ткани змеи с раскрытыми ртами, белки, вороны и др. На плаще белым оленьим волосом был вышит скелет человека — спереди ребра, сзади позвоночник. На голову Шончур надел ярко-красную повязку с белыми изображениями человеческих глаз, рта, носа, ушей. По верхнему краю повязки шел густой ряд высоких орлиных перьев, напоминающий головной убор индейского вождя. Шончур стоял перед нами в мягких сапогах с вышитыми на них рисунками костей ног человека.

И вот началось камлание. До этого я слышал о шаманских камланиях полные всяких странностей рассказы стариков в енисейской тайге, на Подкаменной Тунгуске, в примонгольских степях, читал волновавшие воображение описания путешественников прошлых столетий, но воочию камлание шамана со всеми его древними атрибутами никогда не видел.

Наступал вечер. Когда кожаный полог у входа в юрту приоткрывался под порывами ветра, нам была видна узкая полоска багряного заката над озером, синеющие вдали горные цепи. Шончур подбросил сухих веток в костер — он ярко разгорелся. На решетчатых стенах жилища заплясали отблески пламени. От шамана, сушившего над огнем свой бубен, чтобы он лучше звучал, от людей, сидевших у очага, падали странные длинные тени. И казалось, машина времени унесла нас в таинственную даль веков.

Не верилось, что еще совсем недавно мы ехали в машине по залитым солнцем красивым современным улицам Кызыла - столицы Тувы, с ее многоэтажными зданиями, институтами, школами, большими книжными магазинами и крупными заводами. Не верилось, что сюда, в Тере-Холь, мы летели на воздушном лайнере, а в клубе соседнего поселка лишь накануне смотрели фильм о космонавтах. Но и новая Тува и древний шаман были реальностью, и именно эта реальность заставляла нас особенно остро почувствовать, как далеко шагнула молодая республика за короткий срок, прошедший с 1944 года, когда она вошла в состав СССР. Ведь всего за пятнадцать лет до этого в Туве была проведена перепись населения, установившая, что свыше 90% тувинцев неграмотны, что в республике 725 шаманов, т. е. больше чем по шаману на каждых сто тувинцев, включая детей. Теперь в Туве не встретишь неграмотного молодого человека. Среди тувинской интеллигенции — известные ученые, врачи, писатели, педагоги. Я встречал многих бывших шаманов — они теперь рабочие совхозов, колхозники. О прошлом вспоминают неохотно. ...И вот перед нами древний Шончур, - пожалуй, последний шаман Тувы.

...Убедившись, что бубен хорошо подсох у огня, Шончур ласково обращается к бубну-коню (у него есть даже свое имя) и спрашивает, готов ли "конь" к дальнему пути. Затем угощает его, смазывает кожу чаем, оленьим молоком.

Наконец бубен-конь накормлен. Шаман грузно садится на пол, закрывает глаза и, повернувшись спиной к огню, начинает медленно петь, призывая к себе духов-помощников. Он перечисляет их, хвалит, воспевает их достоинства. Потом в их сопровождении отправляется в верхний мир. Удары в бубен звучат все громче. Голос шамана становится то тихим и вкрадчивым, то грозным и требовательным. Это он ведет разговор со злыми духами, которых встречает на своем пути. Вдруг шаман резко вскакивает и бьет в бубен короткими сильными ударами. Глаза его по-прежнему закрыты. По его выкрикам, движениям, мимике совершенно очевидно, что Шончур находится в состоянии экстаза. Слова он произносит уже не нараспев, как это было вначале, а хрипло, отрывисто. Теперь он исступленно изображает борьбу со злыми силами, со злым духом - его давним врагом. Красноватое в слабом свете тухнущего костра, морщинистое, худое, покрытое капельками пота лицо шамана, с глубоко впавшими закрытыми глазами, принимает устрашающее выражение. Неожиданно он начинает бегать за злым духом по юрте. Из отрывков фраз можно понять, что дух уклоняется от борьбы: то прыгает в воду, превратившись в рыбу, то, став птицей, старается скрыться в облаках. Шаман призывает духов-помощников преследовать врага вместе с ним. Он сам, судя по словам Шончура, которые слышны нам, когда удары в бубен затихают, не может осилить злого духа в одиночку. Но вот приходит помощь от духов-помощников. Раздается резкий удар в бубен – это шаман выстрелил в злого духа своей "стрелой". Выстрел был метким: дух ранен и пускается наутек. Шаман бежит за ним. Дух всячески увертывается. Шаман делает резкие движения, прыгает и наконец настигает врага. Начинается борьба. Оба падают на пол, катаются по земле. Шаман крепко прижимает злого духа бубном. Тот пытается вырваться, но безуспешно. Шаман топчет врага ногами, а потом подносит его ко рту и съедает, произнося:

— Я съел тебя, съел твои легкие и печень! Мою красную кровь лизать тебе не дам!

Победа одержана. Шаман сообщает о своем возвращении из странствий. Сделав несколько шагов по юрте, Шончур в изнеможении опустился на пол и лишь через несколько минут открыл глаза. Мы опять увидели старого, сгорбленного и очень усталого человека…

Раздумывая над только что увиденным, я невольно вспомнил вышедшую незадолго до нашей поездки книгу советского этнографа А. Д. Авдиева "Происхождение театра", в которой он писал о ярко выраженном театральном характере шаманских камланий и высказал предположение, что в древности истоки театральных действий восходили и к шаманству.

Позже мы узнали, что Шончур отдал все свои шаманские принадлежности в музей. То, что он поступил так, - закономерно. В бывший глухой край неодолимо шла новая жизнь, старый шаман понял это...

Что такое шаманство?

Этот вопрос не столь прост. Ответить на него нелегко, хотя попытки найти на него ответ предпринимали многие ученые. Нам ясно одно: что шаманство — одна из ранних форм религии, основанная на вере, что каждая вещь имеет своего духа, двойника. Такая вера носит название "анимизм" (от лат. "анима" — душа).

У сибирских народов анимистические представления были очень широко распространены. Так, исследователь быта якутов В. Серошевский писал в конце XIX века: "Якут верит в иччите — "душу предмета" и всюду её ищет; каждая былинка, куст, дерево, камень, каждая гора, утес, речка, лесок... каждый инструмент - нож, топор, ружье могут обладать "душой" - иччите".

Шаманисты полагали, что мир населен злыми и добрыми духами. Злые духи вызывают болезни. От "духов-хозяев" гор и тайги зависит удача охотника на промысле и т. п.

Вера в существование духов свойственна в той или иной степени всем религиям — от первобытных до наиболее сложных и изощренных. Но шаманство отличает от других религий то, что служителям культа — шаманам приписывается сверхъестественная способность в состоянии экстаза вступать в непосредственное общение с духами и воздействовать на них. Почти для всех сибирских шаманов было характерно то, что во время камланий они ударами в бубен, исступленными танцами, пением доводили себя до состояния глубокого транса.

Шаманы занимались главным образом "лечением" больных, гаданием, "обеспечением" удачи на промысле. Один из известных исследователей этнографии народов Сибири конца XIX - начала XX века, Л. Я. Штернберг, писал о гиляках (нивхах), что каждый из них "верит шаману, поручает ему лечение своих больных, питает к нему суеверный страх, верит в его предсказания, в силу его колдовства, верит, например, что шаман может убить любого человека, как бы далеко последний ни находился от него", и приводит пример того, как гиляки верили, будто бы один шаман убил другого тем, что вместо него подстрелил птицу.

Еще сравнительно недавно считалось, что шаманство было известно только сибирским народам. Однако изучение верований в Северной и Южной Америке, Африке и других частях света показало, что шаманство известно и жителям этих районов нашей планеты, что это одна из ранних форм религии, распространенных в прошлом почти у всех народов мира. Вместе с тем у ряда народов Африки, Полинезии, Центральной Америки и некоторых других районов шаманство сохраняется главным образом как составная часть более развитых религий.

Сам термин "шаманство" происходит от тунгусского слова "саман, шаман", вошедшего в международную литературу через русский язык.

У одних сибирских народов шаманизм был более развит, у других – менее. Так, у тувинцев, бурят, алтайцев и некоторых других народов имелись, если можно так выразиться, профессиональные шаманы, а у чукчей, например, каждый член семьи мог выполнять шаманские функции. Профессиональное шаманство, т.е. такое, когда шаманили только отдельные люди, возникло, вероятно, довольно поздно, в условиях разложения первобытнообщинного строя, когда из общины начинают выделяться отдельные лица - от представителей племенной знати до ремесленников. Видимо, и функции общения с духами переходили постепенно от любого члена первобытного племени к отдельным лицам. Ими нередко становились "одержимые" - нервнобольные, истеричные люди, вызывавшие суеверный страх у окружающих. И это понятно, так как различные формы психических заболеваний, в особенности истерические и эпилептические припадки, легче всего было объяснить вселением в человека каких-то духов. У большинства сибирских народов, чтобы стать шаманом, человек должен был заболеть особой формой истерии, которая воспринималась и самим больным и окружающими как голос духов, призывающих его стать шаманом. Наличие нервно-психических заболеваний у шаманов подтверждают многие исследователи. Так, дореволюционный этнограф В. Харузина писала, что "шаманами делаются люди нервно неуравновешенные, склонные к галлюцинациям, бреду, крайнему возбуждению, экстазу, эпилептическим припадкам". Нельзя не согласиться с мнением крупнейшего советского этнографа С. А. Токарева, что момент шаманского "признания", субъективно осознаваемый как голос духов, требующих от человека вступления в шаманскую профессию, есть объективно нервное заболевание, которое, кстати, по большей части постигает человека в период полового созревания. Само камлание человека имеет большое сходство с истерическими припадками.

Постепенно больной, ставший шаманом, настолько овладевал своими истерическими припадками, что мог их произвольно вызывать во время камлания, а в другое время подавлять. И сам больной и окружающие рассматривали это как выздоровление. Так объясняется необычайная, казалось бы, биография Сояна Шончура, с которой читатель уже знаком.

Участие старого опытного шамана в "избранничестве" нового шамана, если говорить об общественной сущности данного явления, было необходимо, чтобы определить, способен ли заболевший истерией выполнять в дальнейшем шаманские функции.

Как правило, шаманская "болезнь" передавалась по наследству от отца или матери — шаманов к одному или нескольким их детям, внукам. В этом нет ничего неожиданного и загадочного. Наследственная предрасположенность к истерии в семье шамана – нервнобольного человека — вряд ли может вызывать сомнение, если учесть, что его дети буквально с первых дней жизни подвергаются сильнейшим нервным перегрузкам, в особенности когда на их глазах совершается камлание.

Шаманы обычно брали за камлание плату. В литературе описаны случаи, когда бедняки, лечившиеся у шаманов, совершенно разорялись, вынужденные отдавать "за лечение" почти все, чем они располагали. Но нужно иметь в виду, что далеко не все шаманы были богаче своих рядовых сородичей. Для них, как и для других членов рода, основным источником существования был промысел зверя, рыбная ловля, оленеводство и т. п.

Широко распространено мнение, что шаманы для лечения применяют средства народной медицины. Это неверно. Средства народной медицины использовали знахари, действовавшие обычно совершенно независимо от шаманов, часто даже враждуя с ними.

Механика чудес.

Долгое время оставались невыясненными некоторые загадочные явления, связанные с шаманскими действиями. Помню, еще студентом, изучая этнографию Сибири, я заинтересовался рассказами о том, что шаманы способны совершать различные, казалось бы, сверхъестественные поступки.

О "чудесах" шаманов писали вполне серьезные путешественники, которые приводили примеры того, как сибирские шаманы без страха и, видимо, без всякой боли покрывали себя кровавыми ранами, протыкали себя насквозь и т. п. Сибирский этнограф Б. Петри писал на основе собственных наблюдений, что "шаманы могут показывать подлинные "чудеса", плясать босыми ногами на костре, ходить босиком по раскаленному железу, лизать горящую головню, проглатывать горящие угли...". Очевидцы утверждали, будто бы некоторые шаманы могут угадывать мысли человека, присутствующего на камлании, что им приходилось быть свидетелями того, как один шаман во время камлания сообщал о том, что говорил и делал в это время другой шаман, находившийся за многие десятки километров (а потом-де оказывалось, что он не ошибся). Путешественники писали, что во время камланий они слышали, как по юрте бегали и издавали различные звуки неведомые животные, которые лаяли, выли, щелкали зубами, причем можно было явственно услышать шум крыльев птиц и орлиный клекот. А некоторые сибиряки даже утверждали, что видели, как шаман летал по юрте над огнем.

Разумеется, далеко не все рассказы о шаманах достоверны, особенно исходящие от недостаточно компетентных людей. Отдельные факты при передаче из уст в уста могли обрастать фантастическими подробностями. Но, несомненно, свидетельствам путешественников и специалистов-ученых можно доверять. Их наблюдения, несмотря на кажущуюся фантастичность, находят свое объяснение. Так, медицине давно известно, что человек в состоянии истерического припадка может наносить себе раны, прикасаться к раскаленным предметам, не испытывая чувства боли. Возможно, что некоторые шаманы действительно наносили себе раны, лизали горящие угли и т. п. Но тщательные наблюдения за шаманами позволили установить, что многие шаманы с целью усиления впечатления от камланий делали различные фокусы, причем нередко чрезвычайно искусно.

Этнограф В. М. Михайловский приводит описание одного из таких фокусов у чукчей: "Шаман берет в правую руку нож, а в левую топор и, отходя к дверям, где нет никакого освещения, наставляет нож на живот и бьет топором по черенку, покуда лезвие ножа не войдет во внутренность, после чего, обращаясь к зрителям, показывает, что острие вошло в живот". Для этого фокуса шаман пользовался специальным ножом, лезвие которого свободно входило в черенок; при необходимости шаман ловко менял его на настоящий нож, который и демонстрировал окружающим.

Некоторые шаманы владели техникой чревовещания. Известный исследователь этнографии Сибири В. Г. Богораз писал на основании своих наблюдений: "У присутствующих на шаманском сеансе создается полная иллюзия, что отдельные голоса приходят из различных концов полога... В трюках такого рода шаманы подражают крикам зверей и птиц и даже завыванию бури. Я слышал однажды голос, который был объявлен эхом. Он слабо повторял все звуки и слова, которые мы произносили, даже английские и русские фразы. Конечно, иностранные слова произносились не вполне правильно, но всё же дух обладал тонким слухом и быстро улавливал звуки незнакомого языка. Я слышал звуки кузнечика, слепня и комара, причем их голоса были очень похожи на звуки, издаваемые этими насекомыми... Все время, пока говорили отдельные голоса, шаман не переставал бить в бубен, для того, чтобы показать, что все его силы и внимание заняты другим делом".

По-видимому, наиболее опытные шаманы использовали во время камланий и такие формы воздействия на присутствующих, как внушение и гипноз. Именно этим, вероятно, объясняется утверждение некоторых очевидцев, что шаман во время камланий "на их глазах" летал по юрте, в разных местах жилища вспыхивали огни и т. п. К тому же надо иметь в виду, что шаманы во время камланий обычно жгли в огне очага растения, дым которых содержит дурманящие вещества. Все это создавало необходимую шаману обстановку, в которой совершались "чудеса".

В наши дни среди некоторых народов Севера, среди якутов, бурят сохранились лишь отдельные шаманы. Их единицы, но они всё же есть. Это, как правило, старики, болезненные, психически неустойчивые люди, сами нуждающиеся в лечении. Среди них встречаются и лица, для которых шаманство служит средством обогащения. Пользуясь сохраняющимися среди некоторой части населения суеверными невежественными представлениями об особой силе шамана, о его способности лечить все болезни, они совершают камлания в глухих местах, избегая лишних свидетелей. Ныне шаманы обычно не имеют прежних атрибутов, в том числе специального костюма.

Вред шаманства бесспорен. Шаманы не только хранители и носители примитивных религиозных представлений. В наши дни известны случаи, когда больные, нуждавшиеся в срочной медицинской помощи, обращались не к врачам, а к шаманам, а потом, когда драгоценное время было упущено, медицина оказывалась бессильной.

Шаманство – это бескультурье, невежество, суеверия, которым не место в нашей сегодняшней жизни.




www.etheroneph.com